1966 — Начало дня
Редактор:П. Н. Богоявленский.Художник:А. И. Шавард.Художественный редактор:Г. П. Зинченко.Технический редактор:Н. Ю. Сидоренко.Корректор:П. К. Мельницина.
Галерея фотографий (нажмите для увеличения)
Фотографии
Содержание
СодержаниеСовесть века
Земля...
Она века
Сама себя врачует
С упорством бедняка,
Латающего
лачугу.
Косой язык дождей
Остатки ран залижет,
И вымахнет пырей
На пепелищах рыжих.
В траншейной глубине
Ручьи проложат русла,
Там,
где лицом к войне
Упал солдат на бруствер.
И прост,
и величав
В своем последнем шаге,
Упал,
недокричав
Призывный крик атаки.
Упал он,
оросив
Горячей кровью травы.
Упал,
недокосив
В лугах густой отавы.
Упал,
недорубив
Добротных изб по селам.
Упал,
недолюбив
Своей жены веселой...
Здесь — бой,
там — сенокос,
Земля — она большая.
Не прострелить насквозь
Земные полушарья.
Солдат к земле приник,
А где-то
тишь рассвета
Прорезал первый крик
Другого человека.
Был он
потешно мал,
Но трубный глас рожденья
Вдруг пересилил шквал
Далекого сраженья!
Облаенный пальбой,
На зло смертям он выжил,
И в час предсмертный свой
Его солдат услышал.
Услышал,
уловил
Его в полынном ветре.
Вздохнул,
благословил —
И с тем ушел в бессмертье...
На зорьке рыбаки
Ведут на берег невод —
Из голубой реки
Им зачерпнули
неба.
А Байконур к прыжку
Эпоху снаряжает,
И к первому шажку
Мать сына понуждает.
Вертись,
калейдоскоп
Явлений и событий!..
Зарос травой окоп
Ненужный
и забытый.
И кладбища тех дней
Давно замыли ливни...
Но — память, память!
Ей
Не зарасти полынью.
Забыть,
когда на нас —
Веселых, злых, уставших —
Легло
в тот смертный час
Благословенье павших?!.
На зорьке рыбаки
Ведут на берег невод —
Лещи и чебаки
В нем бьются зло и немо.
— А ну, поднавались! —
Над берегом протяжно.
А губы — запеклись:
Хорош улов,
да тяжек.
А тот, кто мог бы им
Помочь — силен и весел, —
Ушел путем былин
И неизбывных песен.
(...Упал он,
оросив
Горячей кровью травы,
Упал,
недокосив
В лугах густой отавы...)
Скользит канат в руке,
Того гляди — сорвется...
Но жилкой на виске
Солдатский голос бьется!
«Сберег я вашу жизнь,
А как с моим покосом?..»
— А ну, поднавались! —
Пошло греметь над плесом.
...Уж ветерок лозу
Предутренне качает,
И все щедрей лазурь
Свод неба источает.
А двое все сидят —
Им ночи было мало.
Глаза в глаза глядят
Доверчиво и тало.
Их ночь могла связать,
Но не хватило снова
Всей ночи,
чтоб сказать
Одно большое слово.
Слова...
Слова...
Слова...
Любовь...
Люблю...
Любимый...
Их ворошит трава,
И вкус у них полынный...
(...Упал,
недорубив
Добротных изб по селам.
Упал,
недолюбив
Своей жены веселой...)
Трава в земле нашла
Слова
в убитом сердце.
Их угнетает мгла,
Им нужно жить и петься!
Они прошли сквозь смерть —
Смерть разве их задушит?!
И смерть кричит:
— Не сметь
Шептать их равнодушно!
Их люди пронесли
Сквозь тюрьмы и подполье,
Их защищая,
шли
В застенки и под пули.
Убито — сколько там,
В окопах,
в моабитах!..
Прислушайтесь к цветам —
Вы слышите?
«Любите!
За тех, кто пролил кровь,
За павшего солдата.
Но помните:
любовь
Вовек и присно — свята!..»
...В траншейной глубине
Ручьев весенних русла,
Там,
где лицом к войне
Упал солдат на бруствер.
Упал — и вновь восстал,
Взошел, бронзоголовый,
На камень-пьедестал,
Сурово сдвинув брови.
Горит его чело,
Блестят его патроны...
Недвижно и светло
Пред ним — его потомок.
Он шепчет:
«Я — должник,
Ты слышишь? В самом деле!
Ты пал,
а я возник...
Мы жизнь с тобой разделим!
И сердце горячо
В твоей груди забьется...»
А тот — вперед плечо
С друзьями остается.
Как в свой предсмертный час,
На ветер грудью — замер.
Глядит
на смертных нас
Бессмертными глазами.
Глядит — как говорит:
«С тобой идти —
куда мне?!
Ведь я из бронзы слит,
Мне в самый раз —
на камне.
Мне быть в твоей судьбе
Причалом и началом...
Я думал о тебе
Окопными ночами.
И с этой думой я
Последний шаг отмерил.
Но что мне
смерть моя,
Когда в тебя я верил!
Я неспроста стою,
Навек в металл закован:
Стою я — как в строю
Стоит
правофланговый!
Иди — упрям и чист —
И постигай равненье...»
Так кончил коммунист
Свое благословенье.
...Над толчеей дорог,
Над жизнью человека
Стоит он — чист и строг —
Как честь и совесть
века.