Михаил Асламов

О, мой собрат!

Земляк по дали дальней,

С печатью на челе провинциальной,

В столицу отмахавший тыщу верст!

Ты, выбравшись в столицу в кои веки,

— Ау! — кричишь. — Где люди-человеки?!

Я здесь... Вчера... Я вам стихи привез!

 

Прописан номинально в Переделкино,

Ты днями в колесе вертишься белкою:

Издательства, журналы, адреса...

— Иван Кузьмич! Меня вы не забыли?..

— Кузьма Иваныч! Вы ж меня любили!..

По проводам несутся голоса.

 

Все правильно, и я пойму собрата.

Столица, может, тем и виновата,

Что, как сказал поэт, одна ж на всех.

— Тем более! — Меня отправят «к маме»,

Работая плечами и локтями...

И, слава богу, сам я не из тех.

 

И вот скажу: но все-таки, но все же

Есть нечто, что изданий всех дороже,

И честь, и гордость — выше всех приплат.

А что до споров: кто кого талантливей —

Талант всегда ведь сам себе — гарантия,

На чувстве правды держится талант.

 

На чувстве дня, его накатных ритмов

Пройдет волна, оставив, словно рифы,

Фундаменты домов, плотин, судьбы...

Пусть суетятся, пусть.

А мне не надо.

Я просто выйду утром за ограду

В пространство, что, как жизнь, без городьбы.

 

Оно не оккупировано дачами.

Там над водой печально ива плачется

Под искренние птичьи голоса.

И сосны переделкинские строго

Уходят ввысь — у них одна дорога,

И выше сосен — только небеса.

 

Какая мощь в стволах их колоннадных!

Они дарят мне хвойный дух отрадный,

Меж ними птичкой — дикий самолет...

А я войду в такой родной подлесок

И затеряюсь для людей и прессы,

И суета от сердца отойдет.