2009 — Знаки препинания
Редактор:в редакции автораРецензенты:Л. Миланич, Ан. ПолищукХудожник:С. ЧешкинФото:Роберт Валдец (Хорватия)Корректор:И. Шаврина
Галерея фотографий (нажмите для увеличения)
Фотографии
Содержание
СодержаниеПерекрытие
13 октября 1972 года, река Зея. Как дорог мне и люб до гроба Тот дух, Тот вызов удалой В труде. В страде, В беде любой, — Тот горделивый жар особый, Что — бить, — так бей, А петь, — так пой!... А. Твардовский. „За далью — даль“
Было всё, как по заказу:
Даль, насквозь открыта глазу,
Голубое с молоком.
Свет неярок и рассеян,
И потягивало с Зеи
Тем, предзимним холодком.
И с утра вдоль Зеи, к створу,
Шумно, празднично и споро
Тёк и тёк поток живой:
Прихватив сынов и дочек,
Шел монтажник и бетонщик —
Гордый люд мастеровой.
Мастера... Народ неброский,
Но одеты не без лоска —
Что ботинки, что пиджак...
Но средь них иной зевака
По одёжке — одинаков,
А присмотришься — чужак.
Парень вот — и тих, и вежлив,
Но типично неприезжий
По особой стати той,
Как идёт вразвалку, сочно —
Словно пробует на прочность
Эту землю под ногой!
Разбираться начинаю:
Ведь земля-то — насыпная!
Он — уже который год! —
Намывал её, родную,
На ветру на стылом днюя
И ночуя, коль прижмёт.
И, смиряя зейский норов,
Для себя намыл опору
Он с запасом лет на сто!
Был бы ты умён и кряжист —
Жизнь еще навалит тяжесть —
Упереться бы во что!..
Со штабной высокой башни
Открывался день вчерашний:
Котлован, быки, мосток.
С двух сторон застыли плёсы,
И в проране безголосо
Бился бешеный поток.
Натянулось время тонко,
И капризного ребенка
Уговаривала мать:
— Ну, не плачь!
Ведь ты мужчина!
Подожди, сейчас машины
Будут камушки кидать...
«Приступить!» — из штаба тут же —
Угодить мальчонке нужно? —
Хрипло брошен был приказ.
Весь в плакатах, тих и кроток,
Взвыл на полных оборотах
У прорана первый КрАЗ!
С полной выкладкою, ладно
Развернулся чуть парадно
И пошёл на Зею задним
(Зея, ты не обессудь!)
И на самом на откосе
Поднатужился — и сбросил
Глыбу в гибельную муть.
Брызги веером взметнуло,
Словно глыба та замкнула
В жёлтой глуби провода.
И откликнулся — под током! —
Берег весь единым вздохом,
И в разгар пошла страда.
А толпа поднапирала —
Под колёса самосвалов! —
Любопытно — хоть убей!
И выкрикивал над нами
Хриплым голосом динамик:
«Уберите же людей!»
А в сторонке, на припёке,
Под стернёю рыжей щёки,
Под шапчонкой волос бел —
Дед стоял, напружив выю,
И на все дела мирские
Немигаючи глядел.
Он о чём, сутулый, тощий,
Потрясённый этой мощью,
Думал, зейский старожил?
Разобраться ли пытался?
Или с чем-то расставался,
Чем так трудно дорожил?..
Продолжалось перекрытье
В ритме строгом, чтоб — без прыти,
Неуклонно дело шло
Хоть поток ещё был грозен
И заносчивый бульдозер
Отломил свое крыло...
Как вас бьют и учат реки,
Люди, люди — человеки!
Чтобы всё — наверняка!
Словно б так и было сроду:
Вы — энергию народу,
Вам энергию — река.
Вон начальник стройки Шохин
Средь порожистой эпохи —
Как река на быстрине!
Весел взгляд, а шаг широкий,
Ритм отмахивает стройке
(А быть может, и стране?)
Возле деда-старожила
Он прикрикнул без нажима:
— Ну-ка, дед, поберегись!..
Тот угрюм, но глянул шало:
Сдал всего-то на полшага
(А быть может, и на жизнь?..)
Здесь, на матушке на Зее,
Он охотился и сеял
Он — хозяин, мы — в гостях.
Кожей, сорванной с затылка,
Сердцем выстуженным пылко,
Болью в ломаных костях —
Помнит он её, паскуду,
Ей, владычице, подсудный,
Ну а жизнь-то — в обрез
Нынче ж, вот тебе — плотина!
Значит, крест на все стремнины
(И на молодости — крест?..)
Но пока мы — суть да дело,
Рать машинная гремела
В брызгах, копоти, в пыли,
Хоть не так уже и браво
Бригадиры — левый с правым —
Эту рать вперёд вели.
Но уже в людском заторе
Теле-,
фоторепортёры
С помощью локтей и плеч
Пробивались ближе, к кромке,
Чтобы, выбрав точку съемки,
Всё, как есть, запечатлеть.
Выбрать «точку» — вот загвоздка!
Чтобы правда вся, без лоска,
А за ней — зари полоска...
Перспектива чтоб видна!
И подумалось с обидой
Мне о грешных нас, кто видит
Жизнь всё больше из окна.
Тишь да гладь, к тому ж тверёзый,
И конечно, музы, грёзы
Не обходят и его:
Даль... Мужик... Петух на прясле...
Ерунда на постном масле...
Впрочем, мало ли чего!
А сквозь этот мощный рокот
Кто услышит райпророка,
Твой писклявый голосок?
Докричится, может, Муза,
Ну, до местного Союза
И — в песок.
И в песок да с тем и канет...
Но уже «последний» камень,
Как резерв, вводили в бой.
В тишине, столь непривычной,
С ним отъехал к перемычке
Самосвал передовой.
Исторически торжествен,
Бригадир широким жестом
Камню место указал.
И скользнул он вниз покато,
Сверху — плюх!
И дело свято
Чтоб потом — на пьедестал!