* * *
В ночь, беззвездную, как бездна,
Снова вспомнил об отце...
Долго с ним перед отъездом
Просидели на крыльце.
Был еще он вроде б в силе,
Мирно трубочку курил.
Говорили, говорили...
Больше я все говорил.
Мне б тогда припасть сердечно:
Батя, мол, благослови!
Ну, а я ему — про вечность,
Про учености свои.
Меж речами златоуста
Уловив, однако, брешь,
Он сказал мне грустно-грустно:
— Ты, сынок, побольше ешь.
А не то, — добавил хмуро,
Прядь седую теребя, —
Эта самая культура
Паром выйдет из тебя...
Ну, молол я — вспомнить стыдно!
Больно метят нас года.
Он-то жил, хоть и несытно —
Не бахвалясь никогда.
Ставил срубы — глянуть любо!
Бога попусту не клял.
Сколько помню, словом грубым
Никого не оскорблял.
И, воспитывая сына,
Сам поднявшись из заплат,
Не жалел он керосина
И других каких затрат.
Так и жил — не для парада,
А для жизни в трудный век,
Потому как он, взаправду,
Был культурный человек...
Ночь замыла деревеньку,
Затуманила лицо...
...Поднимаюсь по ступенькам
На отцовское крыльцо.