1973 — Пристрастие
Редактор:П. Н. БогоявленскийХудожник:В. А. СмирновХудожественный редактор:А. В. КолесовТехнические редакторы:Л. В. Медяник, Л. И. ШишкинаКорректор:Л. М. Завьялова
Галерея фотографий (нажмите для увеличения)
Фотографии
Содержание
СодержаниеРепортаж
Было все, как по заказу:
Даль насквозь открыта глазу —
Голубое с молоком;
Свет неярок и рассеян,
И тянуло вдоль по Зее
Уж предзимним холодком.
Со штабной высокой башни
Открывался день вчерашний —
Котлован, быки, мосток...
С двух сторон застыли плесы,
И в проране безголосо
Бился бешеный поток.
Там для армии ударной
Подготовлены плацдармы —
Предстоит нелегкий бой.
Берега могуче сдвинув,
Весь нацелен на стремнину,
Всею техникой — ГЭСстрой.
Это значит — панорама.
И сюда, поднявшись рано,
Шел народ, денечку рад:
Шел монтажник и бетонщик,
Сварщик шел и с ним дотошный
В паре праздничной прораб.
От столовой той, у створа,
Что и названа — «У створа»,
Между всеми шел и я —
Шел, прислушиваясь чутко
К разговорам, прибауткам,
К звукам начатого дня.
Мастера... На них, не скрою,
Все стандартного покроя —
Строго, чисто, как все мы.
Что-то их, таких, однако,
От залетного зеваки
Отличало, черт возьми!
Парень вот — как будто сонный,
В пиджачке не по сезону,
С виду тихонький такой.
Но идет — вразвалку, сочно,
Словно пробует на прочность
Эту землю под ногой!
Разбираться начинаю:
Ведь земля-то — насыпная!
Он — уже который год! —
Намывал ее, родную,
На ветру на стылом днюя
И ночуя, коль прижмет.
Для плотины?
Для плотины.
Заплатили? Заплатили —
«Тети-мети», дунул — нет.
Усмиряя зейский норов,
Для себя намыл опору
Он с запасом на сто лет!
Это был такой экзамен!
Но какой сложил фундамент
Он под жизнь свою зато!..
Был бы ты умен да кряжист —
Жизнь еще навалит тяжесть —
Упереться бы во что!..
Натянулось время тонко,
И капризного ребенка
Уговаривала мать:
«Ну, не плачь.
Ведь ты мужчина!
Подожди, сейчас машины
Будут камушки кидать...»
«Приступить!..» — В тот миг из штаба,
Угодить мальчонке дабы,
Хрипло брошен был приказ.
Весь в плакатах, тих и кроток,
Взвыл на полных оборотах
У прорана первый КРАЗ!
С полной выкладкою ладно
Развернулся, чуть парадно,
И пошел на Зею задним
(Зея, ты не обессудь!)
И на самом на откосе
Поднатужился — и сбросил
Глыбу в муторную муть.
Брызги веером взметнуло,
Словно глыбой той замкнуло
В желтой глуби провода.
И откликнулся — под током! —
Берег весь единым вздохом,
И в разгар пошла страда.
Шли с нагрузкою предельной
Мощно, дружно и прицельно
Самосвалы на проран.
Монолит за монолитом.
Ревматически-сердито
Весь скрипел подъемный кран.
А толпа поднапирала —
Под колеса самосвалов!
Любопытно — хоть убей!
И выкрикивал над нами
Хриплым голосом динамик:
«Уберите же людей!»
А в сторонке на припеке,
Под стернею рыжей щеки,
Под шапчонкой волос бел,
Дед стоял, напружив выю,
И на все дела мирские
Немигаючи глядел.
Он о чем, сутулый, тощий,
Потрясенный этой мощью,
Думал, зейский старожил?
Разобраться ли пытался?
Или с чем-то расставался,
Чем так трудно дорожил?
Здесь на матушке на Зее
Он охотился и сеял.
Он — хозяин. Мы — в гостях.
Кожей, сорванной с затылка,
Сердцем, выстуженным пылко,
Болью в ломаных костях
Помнит он ее, паскуду,
Ей, владычице, подсудный.
Ну, а жизни-то — в обрез.
Нынче ж вот она — плотина,
Значит, крест на все стремнины!
(И на молодости — крест...)
Как тебя река мотала,
Словно был ты из металла,
Глупый парень имярек!
Чтоб вдолбить в башку тупую
Эту истину простую:
«Паря, ты ж ведь — человек!»
Жизнь твоя текла полого,
Стала — Зеей на порогах,
Черту б голову свернул!
И с горячей зейской страстью —
Страх в кулак, а сердце настежь —
В революцию нырнул...
Продолжалось перекрытье:
В ритме строгом, чтоб — без прыти,
Неуклонно дело шло,
Хоть поток еще был грозен,
И заносчивый бульдозер
Отломил свое крыло...
Как вас бьют и учат реки,
Люди, люди — человеки,
Чтобы все — наверняка!
Словно б так и было сроду:
Вы — энергию народу,
Вам энергию — река.
Вот законный сын эпохи,
Сам начальник стройки Шохин —
В нем напора — за троих!
Словно б в нем умно запрятан
(Вот хитрец!)
аккумулятор —
Электричество в крови!
В ней — порывы вьюжной пляски,
Ледяной сквозняк ангарский,
Той, большой плотины ток.
Там он так «подзарядился» —
Точно заново родился,
Чтобы Зею — поперек!..
Он летит вперед пружинно
В грозном грохоте машинном,
Как река на быстрине!
Весел взгляд, а шаг широкий,
Ритм «отмахивая» стройке
(А быть может, и стране?..)
Но пока мы — суть да дело,
Рать машинная гремела
В брызгах, копоти, в пыли,
Хоть не так уже и браво
Бригадиры — левый с правым —
Эту рать вперед вели.
Но флажки взлетали часто,
И уже пунктир угластый
Горловину рассекал.
Солнцем высвеченный медно
Камень с надписью «...последний...»
Чаще взоры привлекал.
И уже в людском заторе
Теле-,
фоторепортеры
С помощью локтей и плеч
Пробивались ближе, к кромке,
Чтобы, выбрав «точку съемки»,
Все как есть запечатлеть.
Выбрать «точку»,— вот загвоздка!
Чтобы правда вся, без лоска,
А за ней — зари полоска...
Перспектива чтоб видна!
И подумалось с обидой
Мне о грешных нас, кто видит
Жизнь все больше из окна.
С этой «кочечки» обзора
Перспектива — до забора
(И в столице, и в селе).
Вон сидит в окне домашнем —
Терпелив, как червь бумажный,
С тяжкой думой на челе.
Тишь да гладь, совсем тверезый,
И конечно, музы, грезы
Не обходят и его:
Даль. Мужик... Петух на прясле...
Ерунда на постном масле...
Впрочем — мало ли чего!
А сквозь этот мощный рокот
Кто услышит райпророка,
Твой писклявый голосок?
Докричится, может, Муза,
Ну, до местного Союза
И — в песок.
И в песок да с тем и канет...
Но уже «последний» камень,
Как резерв, вводили в бой.
В тишине, столь непривычной,
С ним отъехал к перемычке
Самосвал передовой.
Исторически торжествен,
Бригадир широким жестом
Камню место указал.
И скользнул он вниз покато,
Сверху плюх — и дело свято
(Чтоб потом — на пьедестал!)
И — «Ура-а!» — пошло над плесом
С перемычки и с утесов,
И ударили гудки,
Разрывая воздух стылый.
Обнимались там, на стыке,
Покорители реки!
А река под их ногами
Билась слепо ручейками —
Зея, ну теперь держись!
Ты еще взревешь турбинно,
Чтобы мощь твою рубильник
Подключил на коммунизм!